Выставка объединяет произведения четырех художников, принадлежащих к далеким друг от друга направлениям современного искусства, которые следуют разным артистическим принципам и используют разные методы.
В основе художественного исследования Франциско Инфантэ-Арана, Юлы Хаджигеоргиу, Стаса Полнарева и Юрия Павлова-Русяева лежит общий предмет и, приступая к нему с четырех противоположных сторон, они движутся в направлении одного центра. Инфантэ-Арана наиболее рационалистичен; фотографическая серия «Два света» — это результат заданного им взаимодействия природы и искусственных артефактов, где художник находит геометрически выверенный и художественно отрефлексированный баланс между всеми компонентами. Напротив, Юла Хаджигеоргиу исследует иррациональные проявления стихий, каждая ее фотография становится фиксацией экзистенциального эксперимента, отсылающего к процессам огромного масштаба, даже если это миниатюрная съемка пепла в воде. Фотографическая серия Стаса Полнарева «Moscow. Eyesights», сделанная в Москве, становится отображением очень субъективных попыток разглядеть за ускользающей, растворяющейся, теряющей опознаваемость внешней оболочкой гораздо более значимый для автора эмоциональный подтекст. Графическая серия Юрия Павлова-Русяева «Миражи. Построение» воплощает свободный полет фантазии, соединяющей в слитную художественную форму бесконечное количество культурных аллюзий, от античности до супрематизма.
Каждый из художников передает доступный лишь для его видения мир/пейзаж/город/стихию/locus, исследуя преображенный образ этого мира в себе. Такой поиск особенно чуткого зрения, умения улавливать подлинную суть вещей, близок магическим практикам, что осознанно или нет накладывает на произведения особый отпечаток сопричастности пограничным областям знаний. Однако это всегда происходит на уровне неявного зрительского ощущения, а не форсированного приема. Элегантность художественных решений в сочетании с лаконизмом, присущие всем четырем художникам, создают очень гармоничный баланс в структуре произведений между невербализуемой, подчеркнуто эстетической составляющей и стоящим за ней авторским посланием.
В основе такого подвижного равновесия лежат черты двойственности, амбивалентности, которые прямо и косвенно связывают работы художников с наследием романтизма XIX века — направления, нередко успешно переосмысленного современным искусством. На визуальном уровне это в первую очередь выражается в подчеркнутой неопределенности, зыбкости изображения, в интересе к непривычным, странным вещам и состояниям, во всевозможных контрастах и особенно в противопоставлении света и тени, которое неизбежно несет в себе многочисленные философские смыслы, которые, впрочем, не рассматриваются авторами в качестве главного «ключа» к работам. Увиденный «особым» зрением художника, привычный мир преображается, но зритель может лишь свидетельствовать об этом процессе в целом, как о явлении: обобщение и геометризация, достигаемая каждым мастером на свой манер, не позволяет свести изображенное к механическому соединению деталей и причинно-следственных связей. Тяготение к абстракции, к ускользанию четко видимого и, следовательно, так или иначе классифицируемого предмета, предполагает вместо последовательно, линейного, «объяснения» мгновенное погружение и эмоциональное «сопереживание». Явное становится скрытым, живое неживым, предмет отражением, тень — материальной, искажение — справедливым, а равно и наоборот. Элемент игры, стоящий за подобными зрительными «обманками», не столько предназначен художниками для действительного заигрывания со зрителем, сколько является самодостаточным приемом, изображением себя самого, позволяющим сохранить и серьезность, и легкомысленность — необходимые составляющие любой игры, особенно если она идет с целым миром, даже увиденным в миниатюре.
Анастасия Докучаева
